Истории выживания
В 1997 Уэс Скайлс, 43 года, застрял в подводной пещере. Воздух в его баллонах уже заканчивался.
«С точки зрения статистики подводная спелеология является самым опасным в мире видом спорта. Исследователя ведь всегда тянет побывать там, где еще никто не был.
Я принимал участие в картографическом обследовании подводной системы пещер в мексиканском Юкатане. Я проник в эту систему на 300 метров, когда вдруг обнаружил в ней неисследованный боковой тоннель. Он заканчивался очень узким лазом (45 см на 90 см). Такие лазы иногда являются входами, ведущими в анфилады великолепных пещер. Я отстегнул боковые баллоны с аппарата и начал осторожно протискиваться в лаз. Он был настолько узким, что продвигаться вперед я мог только с помощью кончиков пальцев. Дно лаза почти вдавливалось мне в маску, но я полагал, что вскоре проход начнет расширяться.
И тут я наткнулся на совершенно глухую стену. Попытавшись отодвинуться от нее назад хотя бы на дюйм, я обнаружил, что стиснут со всех сторон. Двинуться назад было невозможно. Ситуация была такой, словно я добровольно улегся в подводную каменную гробницу, крышка которой закрылась надо мной. При этом у меня оставалось не более половины баллона дыхательной смеси.
Меня охватил ужас. Я запаниковал. В голову пришла мысль: „Боже мой! Я здесь умру, и никто никогда не найдет мое тело!“. Я знал, что это значит, отнюдь не понаслышке. В течение доброго десятка лет я сам занимался извлечением тел ныряльщиков из подводных пещер. Я знал лучше подавляющего большинства других людей, какая ужасная смерть ждет человека под водой. Точнее, это не она тебя, а ты ее ждешь в течение последних 10, может быть, даже 20 бесконечных минут. Один из моих приятелей, который погиб таким вот образом, использовал остававшееся у него время для того, чтобы написать записку своей жене и детям на планшете ныряльщика. Я же не имел возможности даже пошевелиться. Шансов спастись у меня практически не было. Оставался лишь призрак надежды.
Но для этого сначала надо было успокоиться и обдумать план своих действий. Стянув с себя всю амуницию, я мог выиграть тот самый лишний дюйм, который мне так катастрофически мешал. Я стащил с себя все и пальцами ног нащупал очень маленькую ложбинку. Ее, тем не менее, хватило для того, чтобы слегка подогнуть ноги в коленях и сдвинуться на несколько градусов. Таким образом, мне мало-помалу удалось лицом развернуться ко входу в лаз.
Подобрав амуницию, сантиметр за сантиметром я начал выбираться из узкого тупика. Я уже почти выплыл из него, прикидывая, что мне в принципе должно было хватить воздуха на весь путь назад, как вдруг почти целый баллон соскочил с меня и остался в лазе. Пришлось снова возвращаться в эту гробницу, на ощупь отыскивая пропавший баллон.
К этому времени воздушной смеси у меня уже оставалось не более, чем на 30 глотков. А мне предстояло преодолеть порядка 300 метров по лабиринту пещер и еще подняться сквозь 20-метровую толщу воды. Поэтому был очень велик соблазн сразу начинать подъем на поверхность, даже с риском заработать кессонову болезнь. Но я решил не думать о трудностях своего положения, целиком сосредоточившись на необходимости полностью расслабиться и дышать как можно размеренее и медленнее. Когда я выбрался, наконец, не поверхность, воздуха у меня оставалось всего на пару глотков».
